Ведьма. Глава 1

Глава 1."Останусь светом"

«Когда любишь, хочется что-то делать во имя любви. Хочется жертвовать собой. Хочется служить».

1697 год, Новый Свет

      Нож лег в руку словно влитой. Сердце бешено стучало. Бриджит напряглась, готовясь ударить в любой момент. Долго ждать не пришлось – очень скоро на тропинке показалась фигура в черном. Женщина замерла. Ударить первой, пока не ожидает – единственной ее шанс выдержать схватку с мужчиной. Прыжок, почти бесшумный. Почти. Только ее сопернику хватило этой малости, чтобы подобраться и, резко развернувшись, вывернуть ей запястье. Бриджит зашипела от острой боли. Неужели все?! Так глупо… Черный капюшон закрывал половину лица, мужчина был намного ее выше, пришлось задирать голову, чтобы бросить вызов. Последний. Нож глухо вывалился из ослабевших рук. Хватка усилилась. Чем сильнее она сопротивлялась, тем крепче ее сжимали. Бриджит хотела закричать от боли и отчаяния, не думая даже, что с ней будет, если ее услышат остальные.

      Мужчина быстро скинул капюшон и зажал ее рот. Напрасно. Единственное, на что она была сейчас способна, прошептать:

– Шаттак?!

      Мужчина скривил губы, смотря на ее ошарашенное лицо. Она всматривалась в черты того, в чьей гибели она себя винила долгих пять лет. Шрамы. На его бледном лице стало еще больше шрамов, из-за чего он выглядел еще более жутким, чем она его помнила. Видимо, загар совсем плохо ложился на его кожу, раз он носил этот балахон и капюшон. А может, не хотел, чтобы кто-то его рассматривал. Светло-голубые тревожные глаза смотрели внимательно, губы, и без того тонкие, кривились в ухмылке.

      Бриджит забыла, где она находится, и какая опасность ей угрожает, она просто ослабла в его руках, не пытаясь больше вырваться. Даже если бы он сейчас захотел ее убить, она бы не смогла сопротивляться.

      Он что-то прошипел почти про себя, потом схватил ее за руку и потащил.

– Куда ты меня тащишь? – тихо спросила она, пытаясь успеть за ним. В стороне от тропинки лес был гуще, и идти становилось все труднее.

      Шаттак не ответил, продолжая свой путь между деревьев, поднимаясь в гору. Бриджит замолчала, стараясь не думать, что у него на уме. Она опять ему доверилась. Один раз сработало, может и в этот раз повезет?

      Мужчина резко остановился как раз тогда, когда Бриджит уже еле переставляла ноги от усталости. Впереди виднелся маленький домик. Шаттак выпустил руку женщины и направился к дому, совершенно не заботясь, последует она за ним или нет. Выбора особого не было: или остаться одной в лесу, или довериться этому странному человеку.

      Вздохнув, Бриджит, прихрамывая, поковыляла следом.

***

      Бриджит расчесывала волосы неспешно, ее это успокаивало. Ровное дыхание, неторопливые жесты, пламя свечи – как ей этого не хватало. Чувство безопасности, хоть и временной.
Она не знала, сколько так просидела. Плавный разворот – и она увидела его. Шаттак разглядывал ее широко раскрытыми глазами, с такой отчаянной тоской, что она почти задохнулась. Бриджит так и не смогла понять, что она чувствует к нему: боится, чувствует себя обязанной или ненавидит?

      Он убивал, предавал – он должен был вызывать у нее возмущение! Только он рисковал ради нее. И из-за нее убивал – как она могла его осуждать?!

      Тоска сменилась настороженностью, Шаттак напрягся, ожидая ее реакции. Пытаясь унять сердцебиение, Бриджит медленно поднялась и сделала пару шагов к нему. Не верит. Она видела. Научилась понимать. Безумно медленно протянула руку к его лицу, ожидая, что он отстранится. Но он ждал. Просто ждал, смотря с недоверием. Легко прикоснулась к шраму на щеке, он слегка вздрогнул и обнял ее за талию, несильно притягивая ее к себе.

– Ты ничего мне не должна, – немного хрипло прошептал он ей на ухо.
– Как благородно, – произнесла Бриджит и тут же об этом пожалела. Шаттак убрал руку с ее талии и процедил:

– Не похоже на меня?

      Она вцепилась в его плечи, не собираясь его сейчас отпускать. В него – хладнокровного убийцу, от которого нужно бежать сломя голову.

–Что дальше? – еле слышно спросила она, утыкаясь ему в грудь.

      Он застыл, не зная, что же ему теперь делать с ней. Она рядом. Та, которую он так долго желал.

(Не)случайные случайности

Пролог

      Человек-параноик где-то в глубине ее души открыто улыбался и махал ручкой. Лучше бы там поселилась «внутренняя богиня», как наперебой обещали в модных любовных романах. Но, видимо, это было бы слишком большой роскошью в ее случае.

      Кто-то коллекционирует монеты, собирает магнитики, долгие часы проводит, бродя по магазинам, а она могла по несколько часов читать запоем понравившуюся книжку, выпадая из реального мира. Но мир не мог просто так оставить ее в покое, напоминая о себе звонками со второй работы, требованиями хозяйки съемной квартиры и сообщениями от беспокойных друзей.

      Вот и сейчас Лора любовно гладила старые листы толстой книги, правда через перчатки не слишком–то разберешь, какие они на ощупь. Но правила есть правила. При работе со старинными книгами необходимо быть чрезвычайно аккуратным. Это было довольно странно: молодая девушка-библиотекарь, а не разбитая параличом женщина неопределенного возраста, которую больше никуда и не возьмут. Но Ларису всегда мало интересовало, что о ней думают другие. Библиотека была большой, все-таки, краевая, статусная. А самое главное, здесь было множество старинных книг, которые нужно было отсканировать, чтобы перевести их в электронный формат. В их регионе это было, пожалуй, самое большое книгохранилище. Именно поэтому, прекрасно образованная переводчица, Коваленко Лариса Викторовна, сразу после университета пришла работать сюда помощником архивариуса. Ее друзья и родители были, мягко говоря, в легком шоке от ее решения. Все-таки, она знала два самых популярных сейчас языка, английский и немецкий, не говоря уже, о ее изучении всякого рода старинных языков.Но Лора была на редкость упряма и смогла настоять на своем. Коллеги сначала отнеслись к ее появлению весьма настороженно, младшей из них уже на днях стукнуло сорок семь. Но Лорочка быстро училась, не перечила, и скоро почтенные тетеньки наперебой искали ей жениха и сватали ее своим великовозрастным сыновьям. Единственное, что ее огорчало: катастрофическое отсутствие денег. Родители жили за городом, единственная близкая подруга, с которой они снимали квартиру, сразу после окончания университета, вышла замуж, и Лоре пришлось довольствоваться небольшой комнаткой в четырехкомнатной квартире. Соседи менялись так быстро, что скоро она прекратила попытки запомнить их имена. Единственные, кто жил там чуть дольше пары месяцев, были Яна и Леша. Неплохие ребята, молодая пара студентов, вот только иногда ей казалось, что все соседи, не только в их квартире, знают абсолютно все подробности жизни этой пары. Вот бы у людей была функция «выключить звук»!

      Ее начальство обещало повысить девушке зарплату, как только выйдет ее испытательный срок. Но есть и покупать новую одежду нужно было прямо сейчас! Можно было попросить помощи у родителей, хотя они и сами помогали, но у Лоры просто сил не было смотреть на отца, поджимающего тонкие губы с видом «Я же тебе говорил!». Поэтому ей пришлось найти вторую работу, а так как найти работу на неполный рабочий день сложно, пришлось идти в школу на полставки. Учителем английского, конечно. В общем, как говорила ее подруга, Инесса, «библиотекарь и училка в одном флаконе — да ты лузер, подруга!»

      Так и проносилась ее жизнь: подъем в семь утра под жизнерадостные вопли соседей, размеренная и кропотливая работа в библиотеке, а трижды в неделю во вторую смену еще и в школе. Скучно не было, было суматошно, утомительно, но девушка не жаловалась. Очень скоро ей стали доверять весьма ценные книги для перевода. Это было интересно, да и приносило дополнительные деньги. Человек с ее образованием был большой находкой для библиотеки, и это все понимали.

      А полгода назад в ее жизни появился Ярослав. Коллеги шушукались, единственной, кто не пытался устроить ее личную жизнь, была Людмила Анатольевна. Методист, умнейшая женщина с орлиным профилем. Вот именно ее племянником и был Ярослав. Она взяла его под крыло, и он пару раз заглянул к ней на работу, скорее всего, он бы этим и ограничился, но случайно пересекся с Ларисой. Ему нужно было написать курсовую по редким старинным книгам для придирчивого руководителя, которая сразу предупредила, что умеет пользоваться программой «Антиплагиат». Людмила Анатольевна без колебаний отправила его к Лоре, как она потом сказала «без всякого умысла». Ярослав учился на историка, был младше Лоры на пару лет, а еще обладал огромным обаянием и широкой улыбкой. Лариса не совсем понимала, что он в ней нашел, но Ярик смог совершить практически чудо – он вытаскивал ее на все сборы его друзей, несмотря на все ее сопротивления. Он каждую неделю выбирался в горы или исследовать пещеры. И Ларисе приходилось идти с ним, он, как никто, мог ее уговорить. Этот парень понравился ее отцу, да хоть премию давай! И Лора смирилась, что теперь в ее жизни, кроме книг, языков, родителей и Инесски, появился еще и Ярослав… Тем более, что он ей нравился.

      Лора выпрямилась и моргнула. Глаза устали от долгого напряжения, последний перевод давался особенно тяжело, приходилось часто сверяться со словарем. Может, ей в самом деле стоило проверить зрение, как все время напоминала мама. Девушка взглянула на часы, рабочий день вот-вот должен был закончиться, а значит, надо было проверить телефон. Он привычно стоял на беззвучном режиме. Она оказалась права, там уже успело скопиться пару смс. Лариса огорченно вздохнула, хозяйка опять повысила цену на комнату, уверяя, что все сейчас дорожает, и ее цена бесконечна мала для центра города. Да, дорожало все, почему-то, кроме Лориной зарплаты. Она повышаться не спешила. Но следующее смс заставило ее улыбнуться. «Солнышко, бросай свои книжки и приезжай ко мне вечером! Захвати свой рюкзак. Завтра идем в Караульную. Возражения не принимаются». В этом был весь Ярослав! Не сказать, чтобы она любила пещеры, но в Караульной ей нравилось. Определенно, нужно отвлечься.

Ведьма

Глава 1

Город Салем, 1692 год

      — Ведьма, — злой шепот преследовал везде, где бы она ни проходила.

      Взмахнуть рыжими, непокорными кудрями и улыбнуться криво, чтобы начали креститься и взгляд отводить. Да, в этом вся она. Даже её мать не понимала ее. «Женщина должна вести себя скромно и благочестиво. А ты… Да ты позор для семьи — выряжаешься, как девка гулящая!»
Бриджит усмехнулась, кричать — то всякий мастак, только деньги мать брала. Ее деньги. От «гулящей», от ее «поганых таверн».
      «Благочестивые» замужние дамы уже давно с ней не здоровались, сразу же, как ее старик-муж скончался, оставив юной вдове кучу долгов и старый сарай, который язык не поворачивался назвать «таверной». Сейчас это была самая большая таверна в Салеме. В пятничный вечер было не протолкнуться. Мужчины пили после дневных забот, не желая оставаться с женами и детьми.
Бриджит остановилась около паренька, которого она наняла, чтобы он ей помогал с делами.

      — Госпожа, — пролепетал он с сильным французским акцентом, — осмелюсь доложить, ваши дела идут успешно. Если и дальше так пойдет, можно открыть еще одну таверню.

      — Это хорошо, Анри, — Бриджит поставила руки на пояс, хозяйски осматривая свое детище. Юбка мягкими волнами облегала тонкую фигуру, вырез платья был до неприличия глубок. Что, впрочем, ей очень шло. Непослушные волосы были не покрыты, ненависть к чепчикам была давней и взаимной. Как обычно, она притягивала все мужские взгляды, хотя, других в таверне и быть не могло. В Салеме не приветствовалось, чтобы женщины разгуливали по «злачным местам».
      Большой зал гудел, как улей, только женщине это совершенно не мешало. Она спокойно слушала Анри и вполглаза приглядывала за посетителями.
      На площади перед таверной послышались громкие крики, перекрывающие шум в заведении. Дверь с треском отворилась. На пороге стоял местный пастор Пэррис, и за ним виднелась целая толпа народа.
Шум прекратился как по команде. Мужчины застыли: одни с поднятой кружкой, другие пытались поспешно отодвинуться в тень. Бриджит сделала шаг вперед.

      — Пастор Пэррис, необычно видеть вас в моей таверне. Мы всегда рады вас видеть, вас обслужат в первую очередь.

      Она щелкнула пальцами, и Анри поспешил поклониться. Высокий мужчина в черной рясе кинул на нее холодный, колючий взгляд.

      — Миссис Бишоп, — негромкий голос отдавал сталью, — не похоже, что вы рады нас видеть. Иначе, как объяснить, что мы с вами так редко видимся. Может быть, поведаете нам, почему вы уже не считаете нужным посещать наши мессы?

      Женщина нахмурилась, в зале стало тихо. Так тихо, словно все эти люди не смотрели пристально на нее. По-разному смотрели: сочувственно, гневно, со злобой, обиженно и, некоторые, с любопытством.

      Затем она усмехнулась и отступила на шаг.
      — Моя занятость не позволяет мне посещать ваши мессы, пастор. О чем я бесконечно сожалею.

      Пастор поджал тонкие губы, толпа за порогом неодобрительно зашумела.

      — У вас есть шанс показать ваше раскаяние, дитя, — отозвался он, наконец. — Сегодня, вечером как раз состоится месса.

      — Чем я обязана чести быть приглашенной лично? — с удивлением произнесла Бриджит, но ответа ей получить было не суждено.

      На улице послышались крики «Пастор! Пастор Пэррис!» Несколько посетителей выглянули, чтобы посмотреть, что там случилось. К священнику подбежал парнишка, что-то ему прошептал и тот поспешил за ним, обернувшись на пороге и добавив:

      — Мы вас ждем, миссис Бишоп.

      Она надеялась, что ее лицо осталось спокойным, не могла же она поддаться панике перед всеми этими людьми! Никогда! Только сердце тревожно ёкнуло в груди. Бриджит все также, распрямив плечи, направилась в соседнее помещение, которое служило им кухней. Ее взгляд случайно упал на дальний стол, чуть в тени, и она тут же об этом пожалела. Этот мужчина пугал ее. Бесцветный. На бледном лице с тонкими губами выделялись только глаза. Очень светлые, холодные, будто в холодное озеро проваливаешься. Он не отводил от нее взгляда, пристального, немигающего. Он всегда так на нее смотрел. До мурашек на спине, до холодного пота. Но сегодня, его взгляд казался почти зловещим.
Быстрее, скрыться в спасительной тишине, с верными работниками. Женщина в несколько шагов преодолела расстояние до кухни и поспешно закрыла за собой дверь.

***
      Шаттак проводил ее взглядом: тонкую, с гордо поднятой головой и несломленную. Она напоминала ему пламя, теплое и рыжее, манящее и строптивое. Он давно наблюдал за этой женщиной. Издалека. Он почти ненавидел ее за испуганные взгляды, который она изредка бросала на него в ответ. Она! Та, которая бросала вызов всем этим убогим горожанам… Она боялась его. И не только она. Шаттак чувствовал себя здесь чужим, в этом маленьком порте, затерявшемся на просторах Нового Света. И если бы пастор не оказал ему своего покровительства, он давно бы уже ушел отсюда. Мужчина отодвинул от себя пустую тарелку, кинул на стол несколько монет и, никем не замеченный, выскользнул на улицу.

***
      Бриджит судорожно рылась в своих вещах, пытаясь найти хоть какой-нибудь платок, чтобы прикрыть рыжие волосы. Вот же проклятье! Надо было такой уродиться! Была бы «серой мышкой», никто б внимания не обращал. Платок нашелся. Красный. Бишоп пару мгновений колебалась, но потом быстро накинула его и почти выбежала из дому. До церкви она не дошла. Около дома старой вдовы собралась толпа. Бриджит осторожно подошла к собравшимся. В центре круга слышались чьи-то истошные рыдания. Бишоп замерла.

      Пастор обличительно указывал на юную девушку, которую держали двое мужчин в серых робах с капюшонами, закрывающими лицо. Девушка была бледна, длинные волосы растрепались, ноги босы.
Рядом отчаянно рыдала на коленях старуха.

      — Она травила ваших детей, а вы ей верили! Распутница! Зачем она часто уходила в лес, одна?! Ведьма! Толпа подхватила: «Ведьма! Сжечь ведьму! Сжечь!»

      Бриджит с ужасом оглядывалась на стоящих рядом людей. Они верили этому бреду! Она знала эту девушку. Все знали. Эбигейл была знахаркой, она бралась за самые сложные случаи, когда надеяться было не на что. У нее словно был дар: спасать, облегчать боль. Эти самые люди спешили к ней и на коленях умоляли ее помочь. А теперь, они готовы были ее сжечь?!

      — Мы не будем подобны ей! Мы дадим ей шанс, — продолжал вещать пастор, — мы представим ее на милость суду Божьему!
Бишоп почти задохнулась от биения своего сердца. Они действительно хотят подвергнуть Эбби этому жуткому ритуалу?!

      Все это походило на кошмарный сон, только проснуться никак не получалось. С ужасом она наблюдала, как кузнец с устрашающего вида щипцами медленно движется через отпрянувшую перед ним толпу. Они собирались заставить Эбби взять в руки горящие угли, если у нее не останется волдырей, значит она невиновна. Бриджит пыталась найти в лицах людей хоть каплю сострадания, но все с мрачным интересом наблюдали за началом этой пытки. Мать Эбби бросилась пастору в ноги, умоляя его о милосердии, но тот лишь поморщился и сделал знак рукой, чтобы ее убрали. Пара человек бросились поднимать бедную женщину.

      Эбби не пыталась вырваться, слабо вздрагивая и почти оседая в руках держащих ее мужчин. Бриджит сама не знала, что с ней произошло. Нужно было уйти, не смотреть. Но ее здравый смысл словно уснул. Она отчаянно стала прокладывать себе локтями путь в толпе. Вот уже ручища пастора схватила тонкую руку девушки. Еще пара шагов. Люди подались вперед, чтобы ничего не пропустить в зрелище. И когда горячие угли почти коснулись тонкой кожи, кузнец почувствовал сильный толчок и угли с шипением упали на землю. Бриджит тяжело дышала, обводя взглядом изумленную толпу.

      —Безумцы! Где ваша благодарность?! — отчаянно вскрикнула она. — В чем ее вина?! В том, что она пыталась спасти ваши жалкие жизни?!

      — Как ты посмела нам помешать? — зло прошипел пастор. Толпа на миг замерла. А потом… А потом, в Бриджит полетел первый камень. Первый. Из многих. Она чувствовала только первые удары. Закрывая руками лицо, она пыталась спрятаться от этой злобы и ненависти. Словно издалека она услышала приказ: «Шаттак, Блай, схватить ее!» Сильные руки схватили ее, сопротивляться уже не осталось сил. Удары прекратились. Последнее, что она запомнила — странные глаза, смотрящие на нее с тревогой.

      Она попыталась сесть и со стоном упала обратно на соломенную подстилку. Она была в темном помещении. Через маленькое окошко где-то наверху пробивалось немного света. Тяжелая дверь скрипнула и кто-то зашел.

      — Где я? — прошептала Бриджит тихо, не надеясь на ответ. Тело ломило. Видимо, ей сильно досталось.

      — В подвале прихода, — ответил низкий мужской голос. Она его не знала.

      — Тебя будут судить. Зачем ты полезла? Девушку не спасла и себя сгубила, — произнес мужчина негромко и присел неожиданно близко. Бриджит с трудом приподнялась на локте и хрипло спросила: — Не боишься близко подходить? Мужчина фыркнул, она ощутила его руку на своем затылке и еле различимый шепот: — Это тебе надо меня бояться…
Она мигнула, пытаясь различить его лицо в полумраке подвала. Странно, но она не чувствовала от него угрозы.

      — Пей, — приказал он, поднося к ее губам кувшин, продолжая поддерживать ее за шею.
Она с жадностью глотала воду, у нее никак не получалось напиться.

      — Когда меня будут судить? — чуть уверенней спросила она, попытавшись отодвинуться. Напрасно.

      — Почему сразу не убили?

      — Раны нужно обработать, — заявил мужчина, похоже, не собираясь ей отвечать. Он отпустил ее так неожиданно, что она почти упала. Он сделал несколько шагов к двери и зажег оставленную у входа лампу. Бриджит судорожно выдохнула и резко села. Перед ней был Шаттак. Как же она не догадалась?! Он же был самым верным спутником пастора. Губы мужчины искривились при виде ее реакции.

      — Будет проще, если ты не будешь дергаться, — все таким же низким, приятным голосом произнес он. И она поняла, почему его не узнала. Она ни разу не слышала его голос. Женщина молча наблюдала, как он приближается к ней с какой-то посудиной и тряпками. Он словно крался: жутко и бесшумно. Шаттак легко опустился рядом, намочил тряпку в посудине и аккуратно дотронулся до ее лица. Бриджит вздрогнула и попыталась отодвинуться, но ее запястье тут же оказалось в стальных тисках его хватки.

      — У тебя все лицо в крови, — объяснил он.

      У нее промелькнула мысль, что разумнее будет, не злить его сейчас. Пораженная, она словно со стороны наблюдала, как ловко он очищает и обрабатывает ее раны. Она как будто впервые его увидела. Со средоточенным лицом и странными тревожными глазами, которых она так давно боялась.

— Почему ты это делаешь? — спросила она, наконец. Мгновение разрушилось. Шаттак резко отодвинулся, легко поднялся на ноги и добавил, глядя сверху вниз: «Позже принесу тебе ужин. Поспи.» Он ушел, не оглядываясь, тихо закрыв за собой тяжелую дверь.
***
      Прошло уже два дня. Бриджит мерила свою темницу шагами. Она видела только Шаттака и то, он старался с ней не говорить. Она боялась. Похоже, в этот раз она действительно влипла. Она не представляла, что с ней сделают, и эта беспомощность раздражала больше всего. Дверь скрипнула, она замерла в ожидании. Шаттак снова ее удивил: он одним широким шагом преодолел расстояние между ними, заключил ее в свои стальные объятия и увлек к дальнему углу темницы, зажимая одной рукой ей рот. Бриджит затрепыхалась, напрасно пытаясь освободиться.

      — Я тебя отпущу, если ты пообещаешь не кричать, — прошептал он ей на ухо.

      Она кивнула, и когда он чуть ослабил хватку, укусила его за руку. Шаттак зашипел, она сжалась, ожидая удара, но он только тихо засмеялся к ее удивлению.

      — А теперь слушай, — он был совсем близко, теперь он обнимал ее обеими руками и продолжал шептать ей на ухо.

      Бриджит должна была его бояться, но почему-то его прикосновения и низкий голос придавали ей уверенность. Это было так странно для нее, что она почти не поняла, что он говорил.

      —Бишоп, ты меня слышишь?! — сердито прошипел он. — Ты в опасности. Пастор ненавидит тебя. Нельзя тебе суда дожидаться. Тебя повесят, слышишь?! Он нашел женщину, свидетеля, как ты творила волшебство.

      Бриджит дернулась, пытаясь возразить, но Шаттак опять не дал ей рта раскрыть, зарываясь одной рукой в ее спутанные волосы.

      — Не возражай, нет времени. Слушай меня внимательно, Бишоп. Будь готова сегодня ночью. Я приду за тобой. Тебе нужно бежать. Я выведу тебя. Сегодня из порта отплывает «Радуга». Если ты попадешь на корабль, ты будешь спасена.

      У нее перехватило дыхание.

      — Зачем, зачем ты рискуешь так? — еле слышно прошептала она. — Он не простит тебя, если узнает.

      Она слушала его тяжелое дыхание и мечтала заглянуть в его глаза. Мечтала и боялась. До паники. Кажется, сильнее, чем петли. Он напрягся и, словно читая ее мысли, посмотрел на нее. А потом, вспышка… Его обветренные губы, сильные руки, дыхание одно на двоих — и выдох. Они отпрянули друг от друга почти одновременно.

      — Ты - моя, — одними губами прошептал он, резко отворачиваясь, чтобы не видеть ее лица. И почти сбегая от нее.

***
      Она никак не могла успокоиться, каждую секунду ожидая его прихода. Бриджит до сих пор трясло при воспоминании о его словах. Тихий скрип.

      — Идем.

      Длинная, темная лестница и извилистые коридоры — одна она бы никогда не смогла выбраться. Шаттак тащил ее за собой, крепко сжимая ее руку. Ей казалось, от стен отражается стук ее сердца.
Наконец, они выбрались. Летняя ночь дохнула на них прохладой. И вот они почти в порту, уже виднеются мачты кораблей — еще совсем чуть.

      —Тихо, — Шаттак толкнул ее к стене.

      — Они не могли уйти далеко.

      — Ты уверен, что они придут в порт?

      —А куда им еще деваться? В городе их никто не станет прятать.

      — Не ожидал, что Шаттак поведется на эту девку.

      —Меньше болтай. Я проверю склады, а ты около кораблей проверь.

      Темные силуэты проплыли мимо. Бриджит только сейчас заметила, что крепко сжимает его руку. Шаттак внимательно на нее посмотрел и всучил ей длинный острый нож в ножнах. От неожиданности она чуть его не выронила.

      —Ты должна бежать на «Радугу». Она на причале слева, капитану покажешь это, — Шаттак дернул с шеи цепочку с старинным крестом, — скажешь, что ты от Сэмюэля. Ты поняла?
      Она закачала головой.

      — Я одна не пойду.

      —Это они! Держи их!

      Одно легкое прикосновение и губ, и он оттолкнул ее. Она бежала, как никогда в жизни, слыша звуки драки позади и крики. Слезы душили, но жажда жизни переборола все. С каждой минутой Бриджит становилась все дальше от Салема. Через пару часов наступил рассвет. Красный.